Сижу и сжимаюсь, прислушаваясь к недовольному топоту маминых шагов на втором этаже. В таких случаях я просто стараюсь где-нибудь в доме спрятаться так, чтобы не встречаться с ней взглядом, не слышать ее ругани и хамства. Меня просто изнутри разрывает от злости и бессилия.
Младшая сестра просто уронила растения матери, а она орет, что холила их и лелеяла, а всем все равно. Ей обидно, а обидно ли нам? Мне страшно, противно, и я действительно очень злюсь на нее за то, что она просто так вымещает на всех нас свою злобу по какой-то глупой причине.
С ней невозможно сейчас разговаривать, ее движения дерганые и нервные, она хмурится, и в любой момент готова наорать на тебя за малейшее движение или вздох. Хлопает дверьми, пыхтит, прожигает взглядом. Как же мне это надоело, здесь не то, чтобы учиться, здесь жить нормально очень сложно. Потому что такие сцены практически ежедневны. Я не знаю, что это, капризы или просто ярость. Она прибедняется, переворачивает все с ног на голову, обвиняет нас всех, говорит таким тоном, словно мы виновны во всех земных и не очень грехах.
Я просто ухожу, у меня есть много слов, но я промолчу, потому что слова бессильны, как ни крути, а тебя обвинят. Так что, собираю вещи и закрываюсь в своей комнате. В груди бьется обида и апатия. Медленно поднимаюсь по лестнице и думаю, как бы наглотаться перед сном таблеток так, чтобы точно не проснуться утром. В таком состоянии в крови играет адреналин и я понимаю, что легко могу это осуществить, тем более, что нужная доза, способная ввести меня в кому, всегда находится в прикроватной тумбочке. Именно это меня немного успокаивает. Значит, не все потеряно, я всегда могу просто умереть и не видеть, не слышать этого кошмара. Меня никогда не отпускает чувство вины и беспокойство, но после смерти все это станет неважным и втростепенным. Надеюсь, что, если меня не станет, то она сможет спокойно растить свои тупые растения, не переживая, что кто-то может их задеть. Вероятно, она задумается, что была неправа, но будет поздно, тогда от чувства вины уже не я буду мучиться.
Такие мысли греют мне душу, хорошо, если запала хватит на прием таблеток, тогда спокойствие обеспечено.
Понемногу начинаю успокаиваться, но ужинать я точно не спущусь, по-моему, это уже третий день без ужина из-за таких сцен. Ничего, лучше погодадать, чем наблюдать этот фарс. Хочется просто умереть.

Жар полуденного солнца отражался от земли и казалось, что воздух вот-вот вспыхнет. Мы были в широком круге, нанизанных на копья черепов. Этот круг был первым из многих. Да и черепа были не человеческими. Даже близко.
Инквизитор стоял напротив одного и задумчиво цокал языком. Затем он обернулся и констатировал:
- Это долина смерти, Мятежник. Кладбище.
- Я вижу. А мы что здесь делаем?
Инквизитор проигнорировал мой вопрос. Меня грубо оттолкнули в сторону. Я удивленно посмотрел на… Существо.
Будучи похожим на двухметрого краба или скорпиона, оно твердо стояло на шести, отливающих зеленым, лапах.
- Да, это хитин - усмехнулся Инквизитор.
Я поднял взгляд выше и всмотрелся в тело, покрытое природной броней и чём -то на подобием тату. Конечности, на подобие человеческих были трехпалыми и сжимали копьё. Существо щелкнуло жвалами и две пары фасеточных глаз обратились в сторону Инквизитора, затем вернувшись ко мне - я почувствовал, что существо извиняется.
А затем я увидел других. Некоторые были и покрупнее этого.
Я быстро сравнил черепа на копьях с черепами существ и оглянулся на Инквизитора.
- Так что мы здесь делаем?
Инквизитор рассмеялся и ответил:
- Когда я стал на защиту воздушных китов, племена в чьих обычиях была охота на них, несколько рпзозлились.
- И?
- И стали охотиться на меня. Я же такой маленький и мягкий. Я не внушаю уважения и страха. - Инквизитор усмехнулся и поправил воротник сутаны. - Сто лет им понадобилось​ осознать свою ошибку. Охота на меня стала традицией. Немногие выжившие стали достойными представителями своих кланов. Через сто пятьдесят лет один из уршур сложил оружие без боя и задал вопрос на который я не смог ответить. В тот день все ушли живыми. И появился новый обычай. Тот, кто сможет задать вопрос на который я не смогу ответить - становился достойным. Поскольку уршуров очень много - у них всего три попытки. Последняя из которых либо вопрос, либо поединок.
- И на сколько вопросов ты не смог ответить?
- На один.
- Интересно, как они разговаривают? - спросил я, хотя на самом деле я думал что же это за вопрос.
- Они телепаты.
- Тяжело ли сражаться с теми, кто знает твои мысли?
- Ничуть не сложнее, чем с теми, кто их не знает. Уршуры знают, что мне доступна память каждого из них. Некоторые нарочно лишали себя её.
- Исход очевиден.
- Верно, Мятежник.
- А что будет сейчас?
- Поединок.
- Насмерть?
- Нет, они уже уяснили урок.
- Один на один?
- Нет. Я не люблю размениваться по мелочам.
- И кто будет считаться достойным?
-Тот кто продержится на ногах до заката.А теперь в сторону, Мятежник. У них кончились вопросы.-
Я отодвинулся и три уршура выступили вперед. Инквизитор кивнул им и они, поклонившись уступили место следующим трем. Действие повторилось. Выражение лица Инквизитора мимолетно изменилось. Действие повторилось в четвертый раз. "Он будет биться с дюжиной" - изумленно подумал я. Но на этом ритуал не закончился. Инквизитор повернулся к третьей тройке и снял сутану. Чудовища вокруг меня защелкали и стали бить копьями о землю.
- в чём дело? - закричал я.
-За триста лет они сумели понять, что я снимаю своё одеяние только тогда, когда у кого-то есть шанс меня ранить. Они приветствуют их, уже как равных.
- А на какой вопрос ты не смог ответить?
Инквизитор рассмеялся:
- У тебя гораздо больше попыток его угадать. - он аккуратно положил свою мантию на землю и дюжина уршуров скрыла Его от моего взора.

В очередной раз утро встретило холодом и пустотой, дело вовсе не в погоде, а в том, что ощущается внутри. Вчера я разговаривала с психологом, она снова советовала записаться к психиатру, понимаю, почему, но не могу найти на это время. Хотя уже пора что-то менять. Мотивация на нуле, поднять себя с кровати почти невозможно, чувствую вялость и слабость, хочется сжаться в клубок и лежать в дальнем углу комнаты.
Мне удалось проспать восемнадцать часов, и совершенно не выспаться. Я разбита, как не знаю что. В голове только беспокойные и немного притупленные мысли о собственной незначительности и слабости. С этим ощущении я успешно ежедневно борюсь, но победа не за мной.
Утро началось почти в одиннадцать, при том, что я и так много спала. Нервно пропускаю экзамен, но даже эти нервы какие-то слабые, будто бы на все смотрю сквозь замыленную призму. На улице серость и нескончаемый дождь, примерно также я себя ощущаю.
Иногда мне кажется, что это дыра поглубже могилы, из которой никак не выбраться, она постепенно засыпается землей, а я отпуская края, соскальзываю глубже.

Язык любви - это мёртвый язык.

сколько нужно времени, чтобы тебя забыли?

сколько нужно времени, чтобы просто стать именами?

сколько нужно времени, чтобы говорить про любовь к другому, да даже пусть и в другом смысле?

сколько?
и как.
мне больно.
почему меня это так волнует. почему.

"все что было отныне… это имена"

такой хороший, что аж плохо

по идее, надо не помнить твоего лица,
а меня даже звуки твоего имени по-прежнему вводят в ступор.

ну, куда деваться. накопилось. сижу матерюсь, чаще, чем дышу, наверное. а сама сижу и думаю, так нельзя. слишком много злобы и ненависти в моём сердце. не зря говорят: миром правит любовь. если что-то там с ней не складывается, это сразу же отражается на всём другом. как успокоиться?! если бы я была драконом, у меня бы огонь во всём теле был. и я бы всех уничтожила. мозгами понимаю как должно быть, но просто не могу с собой справиться…

хочу доождь теплый летний не в городе

мне нравится, как танцуют дети - так, будто их никто не видит.
И нравится, как танцуют взрослые, когда их правда никто не видит.
Это лучшие движения в этом мире, подобные разговору наедине на краю света. Какими бы смешными мы при этом не выглядели.

Мы живем в мире, где для того, чтобы стать идолом и кумиром, уже не нужно обладать талантом или гениальностью. Мнимая уникальность - вот, что почти всегда приводит к успеху. Вы блеете как овечка? Воу, крутяк, пойте и вы будете популярны ибо #нетакойкаквсе. Рисуете хуже ребенка? Нью стайл! Рисуйте! Люди любят фриков. Люди любят самоуверенных, наглых и необычных. Девушке достаточно покраситься в два ярких цвета по пробору волос и все, в инстаграм тысячи подписчиков, предложения рекламы и куча фанатиков. Чем жестче себя ведете - тем больше у вас поклонников, тем больше денег и влияния. Потому что, во-первых, люди любят хотя бы наблюдать за жизнью, о которой грезят и которой боятся жить сами. А во-вторых, люди любят шоу.
Ну и как говорится, талантам нужно помогать, бездари пролезут и сами :)
И так оно и есть.
У нашего общества рабское и зависимое мышление. Поэтому они потребляют все, что им скармливают, будь-то Дом-2 или очередной сериал ни о чем. Жизнь обычного человека настолько сера и однообразна, что даже дешевая мыльная опера куда занятнее его жизни.
А жаль.

весна… все бывает впервые.